Было утро, но я еще спал и во сне видел свой родной город Шымкент в Казахстане. Мне приснилось, что я еду по дорогам Шымкента на автомобиле и вижу вокруг степи, усеянные весенним маком, этот красный и весенний мак выстилал всю степь вокруг, будто это была не степь, а красный ковер. Там вдали появляются сине-белые, пестрые горы, которые у нас в Казахстане называют Ала-Тау, своею пестротой они как магнит притягивают мой взор у меня появляется чувство ностальгии по родному краю. Медленно и тихо, словно из ниоткуда, раздается музыка, и я на автомобиле взлетаю к горам. Я всегда любил слушать эту музыку Эдварда Грига, потому что она всегда меня окрыляла, это была музыка о любви, любви девушки по имени Сольвейг к своему возлюбленному юноше, которого звали Пьер Гюнт, музыка так и называется "песня Сольвейг".
Пьер Гюнт скитался сорок лет вдали от родины в поисках богатства и счастья, он бродил по разным странам и землям, куда только не заносила его судьба! Под конец он ничего не находит и измученный и постаревший он возвращается к себе на родину, и понимает, что здесь на родине его ждет родной дом, мать и невеста Сольвейг, которая долго и преданно ждала его и верила в его возвращение.
Я слушал музыку во сне, и ощущение блаженства овладели мной, мне было так хорошо.
- Бакы, Бакы- сквозь сон я услышал голос моей, хушэ, я открыл глаза и увидел перед собой её милое лицо.
На тумбочке рядом лежал мой сотовый, который проигрывал музыку, значит, музыка пробралась в мой сон из вне, но кто ее включил? Наверное, Витя, но его почему то рядом не было.
- Бакы – произнесла еще раз хушэ и что то произнесла.
Я ничего не понимал из ее китайских слов, но когда она помахала мне своей ручкой, я понял, что она прощается со мной до следующей смены и скорее всего, говорит, чтобы я не болел и выздоравливал. Я улыбнулся в знак прощания и кивнул ей головой, она ушла.
Играли последние ноты музыки, я впал в свой сон, но теперь музыка еще больше усилила мое чувство ностальгии по родине.
Зима пройдёт, и весна промелькнёт, и весна промелькнёт.
Увянут все цветы, снегом их заметёт, снегом их заметёт.
И ты ко мне вернёшься, мне сердце говорит, мне сердце говорит.
Тебе верна останусь, тобой лишь буду жить, тобой лишь буду жить.
Ко мне ты вернёшься, полюбишь ты меня, полюбишь ты меня.
От бед и от несчастий тебя укрою я, тебя укрою я.
Если ж никогда мы не встретимся с тобой, не встретимся с тобой,
То всё же любить я буду тебя, о милый мой, тебя, о милый мой.
Это были те самые слова Солвейг, которые она пела в ожидание Пьера Гюнта.
Весь день я спал, мне так сильно хотелось спать, что я не мог проснуться. Иногда перед глазами появлялись лица Лиу Джуна, врачихи Цзау Жия и доктора Ванг Джуинга, они приходили ко мне, чтобы узнать мое состояние, я их успел полюбить ведь они отнеслись ко мне с состраданием, глядя на них я все время повторяю "уо ай ни Жунго".
Вечером приходили Витя и Марк.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Марк
- Хорошо – ответил я, и попросил их помочь мне сходить в туалет.
Но Марк испуганно заявил, что еще рано мне вставать, но я был непреклонен и тогда Марк сходил к врачу, чтобы попросить разрешения на мое вставание. Врач разрешил, и Марк с Витей помогли мне встать, и я на костылях сходил в туалет. После того, как я вернулся из туалета, я почувствовал утомление, голова кружилась, и я опять обессиленно рухнул в постель.
22 ноября
Утром я открыл глаза и встретил ласковый и приветливый взгляд моей хушэ – Бакы нихао – тоненько произнесла она.
- Нихао – ответил я на приветствие, я был так рад, не знаю почему, но именно ей я был рад, потому что именно от неё я чувствовал, всю необходимую для меня, теплоту и заботу, единственно только она наполняла меня жизнью, она вдыхала в меня жизнь, она окружала меня своей любовью и заботой и не давала мне впасть в уныние, которое так и готово было ворваться в мою жизнь и уничтожить меня, она была моим ангелом хранителем, которого послал ко мне сам Бог.
Несмотря на то, что в реанимацию поступали новые больные и моя хушэ весь день, вместе с другими медсестрами, оказывала всю необходимую медицинскую помощь другим больным, она одним глазом приглядывала за мной, и как только у меня кончалась капельница, она тут же подбегала и заменяла флакон и после этого она вопросительно ласково смотрела на меня и спрашивала "не нужно ли мне еще чего?". Я, конечно, не понимал ее слов, и просто кивал в знак согласия, и тогда она поправляла мне подушку или постель. Поправив постель, она опять, что то спросила. Не понимая ее слов, я кивал ей, тогда она нажала на кнопку в пульте управления многофункциональной кровати и моя голова начала подниматься.
-Ок? – спросила она меня на английском, я кивнул головой, изголовье кровати перестало подниматься. Моя хушэ вопросительно посмотрела на меня, словно хотела на моем лице прочитать, чего я желаю? Достаточно было одного моего движения глаз, и она угадывала, чего я хочу? Она смотрела на меня и готова была выполнить мое любое желание. Я не знал недостатка внимания при ней, она ухаживала за мной, как за маленьким ребенком.
После того, как кончились все капельницы, я заснул, и когда открыл глаза, то увидел сидящую неподалеку мою хушэ, она записывала в рабочую тетрадь отчет. Увидев меня проснувшимся хушэ посмотрела на меня и что то спросила, я не понял ее, но все же кивнул головой, тогда она принесла посуду с теплой водой, намочила полотенце, выжала его и стала заботливо с нежностью вытирать мое лицо, мои глаза, губы, затем руки. После она вынесла посуду с водой, но этому времени в животе у меня заурчало мне хотелось кушать, я еще со вчерашнего дня ничего не ел, хотя рядом на тумбочке стояла каша, которую я ни только кушать, но и смотреть на нее мог. Моя хушэ как будто угадала чего я хочу, она принесла, откуда то большое красное яблоко и аккуратно нарезая его дольками, стала кормить меня, и когда я съел последнюю дольку яблока с ее руки, я взглянул на нее и встретил тот же самый ее ласковый и заботливый взгляд. Я не знал, что мне еще нужно? А она смотрела на меня с вопросом "Что тебе еще нужно? Говори", и от не знания языка, я просто улыбнулся, нам стало смешно, она погладила меня по волосам и что то сказала, я кивнул ей головой, она села рядом и продолжила дописывать свой отчет.
Вечером пришли Марк с Витей. Витя держал в руке металлический бидон.
- Что это? – спросил я его.
- Покушай это, тебе это понравится – сказал Марк.
- Тебе врач сказал, чтобы ты каждый день это кушал – открывая бидон, сказал Витя – у тебя гемоглобина мало и поэтому тебе нужно кушать это - Витя до конца открыл крышку бидона , и из него вверх выстрелили клубы пара, пар растворился в воздухе и наполнил комнату ароматным бульонно-мясным запахом, который сверлил мне нос – это доктор Ван Джуинг сказал, что тебе нужно кушать такой мясной суп – произнес Витя, наливая суп в тарелку.
Я взял тарелку и с волчьим аппетитом поглотил суп вместе с мясом и косточками. Суп мне понравился он был такой вкусный, что Витя налил мне еще потом еще.
Я съел последнюю чашку супа и тяжело вздохнув, отодвинул его в сторону. Витя хотел налить мне еще, но я отказался, я был сыт.
- Слушай друг, я завтра уезжаю – сказал мне Марк – у меня дела в Пекине.
Я, конечно, не хотел отпускать от себя Марка, с которым я уже за все эти дни успел подружиться, но я понимал, что у него помимо меня есть и другие работы.
- Ок – согласился я.
- С тобой остается Витя – успокоил он меня – ты знаешь, что говорит доктор?
- Что он говорит?
- Он говорит, что плохо тебе поставили протез в Казахстане, не умеют они ставить.
От этих слов мне стало немного не по себе, мне было очень жаль, что врач Белугов, которого я сильно уважал, оказался просто трусом, сбежавшим от ответственности. Сколько раз я к нему обращался с проблемой ноги, а он все твердил, что " эндопротез стоит корректно, проблема в мягких тканях, а не в суставе ", он избегал ответственности за свою же операцию. А сколько я испытал мучений, сколько средств я потратил, чтобы показать ногу специалистам России и Израиля, сколько средств я потратил здесь в Китае? Конечно, врачу Белугову на все это теперь по большому счету наплевать.
- ты не расстраивайся – произнес Марк – доктор говорит, чтобы ты приехал через полгода, он тебе поставит новый протез, и ты будешь ходить хорошо.
- Да конечно все будет хорошо – я взглянул на Витю и вспомнил о его чувствах к голубоглазой Сёдан – Слушай Витя ты эту открытку отдал Сёдан?
- Да отдал.
- Ну и что?
- Оказывается, у нее есть муж и ребенок.
- Да ты что - удивился я – она, наверное, обиделась на тебя да?
- Да обиделась, она потом сказала, чтобы ты больше не давал ей такую открытку – ответил Витя, словно слова Сёдан относились ко мне, а не Вите.
Что это значит "чтобы ты ей не давал такую открытку" задавался я вопросом? Причем тут я, ведь открытку дал Витя? Но Витя плохо говорил по русски и я подумал, что он просто путает слова и я промолчал.
Моя хушэ все это время сидела рядом и писала свой отчет. Желая узнать о моем состоянии от нее, Марк с Витей начали, её спрашивать, затем разговор у них пошел оживленный и Марк с Витей заулыбались, я не понимал о чем там они. Марк несколько раз поворачивался ко мне, сияя улыбкой. "Да о чем они там говорят?"
Марк повернулся ко мне:
- Девушка говорит, что ты ей понравился.
Мне стало немного неудобно, ведь Марк так открыто об этом сказал, хорошо, что хушэ не знает русского языка:
- Вы что об этом у нее спросили что ли?
- Да а что – Марк улыбался.
Я тоже улыбнулся, наверное, у них в Китае так принято, открыто спрашивать у девушки нравится ей парень или нет, потому что я уже не раз замечал, как Витя открыто спрашивал у Анны, любит она меня или нет?
- Витя спроси у нее, как ее зовут? – обратился я к Вите, который беседовал с ней.
Витя перевел ей мои слова.
- Уон Ян – ответила хушэ.
- Уон Ян, Уон Ян – повторил я ее имя несколько раз – Витя – обратился я опять к нему - передай ей, что меня зовут не Бакы, а Бакыт.
Витя передал ей мои слова, и Уон Ян несколько раз с затруднением произнесла мое имя, которое не поддавалось её языку.
- Витя скажи ей, что меня можно называть еще Бакытжан – видя любопытное лицо Уон Ян, я медленно повторил - Ба..кыт..жан.
Витя перевел ей мои слова.
- Ба.кыт.жан – несколько раз произнесла Уон Ян, но теперь уже более свободно.
Мы долго говорили вместе с Марком и Витей. Уон Ян все также сидела рядом и писала свой отчет. Но было уже поздно, а Марку нужно было уезжать рано утром, и тогда мы начали прощаться.
-Ну что же досвидания Марк – произнес я.
-Пока – ответил он - мы с тобой еще встретимся в Пекине - выразил он свою надежду.
- обязательно встретимся – уверил я его.
Мы пожали друг другу руки, и он с Витей ушел.
- Бакытжан – произнесла Уон Ян.
Я взглянул в её заботливые глаза, она спросила меня на английском, не хочу ли я чего-нибудь?
После мясного супа мне хотелось пить:
- Теа (чай) – ответил я на английском – tеа
И Уон Ян побежала ставить чай.
23 ноября
Я открыл глаза и приподнялся на кровати, перед глазами мелькала все та же картина: рано утром Уон Ян прощается со мной до следующего раза, она как всегда помахала мне рукой и пожелала мне скорейшего выздоровления, и я опять ухожу в сон. Потом я просыпаюсь опять, время было около одиннадцати утра, я оглянулся по сторонам вокруг не было ни кого, только двое хушэ вышедших на свою смену возились не вдалеке от меня. Из всех больных остался только я один, остальных забрали в свои отделения. "Почему оставили меня одного?" подумал я "Когда заберут меня отсюда?". Только теперь, когда я остался один, я огляделся по сторонам и понял, что оказался запертым в реанимационном отделении этого госпиталя, куда даже и за отсутствия окон не проникал солнечный свет. Холодный ламповый свет вызывал у меня чувство раздражения и одиночества, мне хотелось вырваться отсюда наружу к солнечному свету, но я не мог.
Я позвал хушэ и спросил у нее, когда меня переведут на пятый этаж в мою палату? Но хушэ не поняла мои знаки, а китайского я не знал.
Отсутствие Уон Ян еще больше усилили мое одиночество, грустные мысли овладели мной, и теперь у меня болела душа по родному дому, мне непременно хотелось вырваться отсюда, я так хотел домой, ностальгия была такая, что душу рвало на части, мне казалось, что я остался один никому не нужный. Я опять подумал о солнечном свете, отсутствие которого еще сильнее усилило мое душевное страдание. Я позвал хушэ и попросил ее позвать ко мне врача, не знаю, поняла она меня или нет. Почувствовав утомление, я прилег и закрыл глаза.
Не помню, в который час я услышал голос, который разбудил меня:
- Бакытжан, как дела? – с акцентом произнес голос.
Я открыл глаза, надо мной стояло мягкое и улыбающееся лицо заведующего отделением реанимации пожилого доктора Яо Гуочена, рядом с ним стоял Витя.
- О Витя – обрадовался я – спроси у доктора, когда меня переведут в отделение на пятый этаж?
Витя спросил у доктора и тогда доктор Яо прикоснулся к моим глазам и широко раскрыл зрачки, он указал на бледный цвет моих зрачков, которые свидетельствовали о низком уровне гемоглобина в моей крови, он объяснял Вите на китайском и Витя перевел мне слова доктора Яо.
- Тебе еще нельзя на пятый этаж, доктор говорит у тебя мало гемоглобина.
- Но я же себя хорошо чувствую – я был не согласен.
Витя перевел мои слова доктору Яо, но тот отрицательно покачал головой и отошел в сторону. Я сильно расстроился, началась паника. Я требовал от Вити, чтобы он немедленно добился у врачей моего возвращения в палату, но Витя в своей беспомощности просто разводил руками. Я позвонил Марку, который ехал в поезде, и попросил его поговорить с врачом Ван Джуингом, он согласился и через некоторое время перезвонил мне и сообщил "доктор Ван говорит, что у тебя мало гемоглобина тебе еще нельзя в палату". Я долго спорил с Марком, но все было напрасно. Я был сильно расстроен, я понимал, что мне нужно смириться с этим положением, но я ничего поделать с собой не мог. Возмущенный своим положением, я откинулся на подушку и тяжело вздохнул " как жаль, что нет Уон Ян" произнес я, думая о том, что Уон Ян смогла бы скрасить мое одиночество.
24 ноября
- Бакытжан – услышал я голос Уон Ян, она как утренний рассвет стояла, рядом и держала в руке посуду с теплой водой, она светилась радостью – нихао.
- Нихао – я был так рад.
- Nǐ hǎo ma ? (как дела?) – спросил я её на китайском.
Уон Ян поставила посуду рядом:
–Hěn hǎo (хорошо) – ответила она, обернувшись. Уон Ян намочила полотенце в теплой воде и заботливо начала вытирать мне лицо, потом руки. Затем она попросила меня перевернуться на бок и помазала мне спину, каким то порошком и сделала мне массаж, чтобы не было пролежня. Мне было очень приятно и хорошо. Как и Анна, Уон Ян представляла для меня символ красивой, доброй, умной и заботливой женщины.
Иногда я украдкой наблюдал за Уон Ян, как она работает, но поглядывая за мной одним глазом, Уон Ян тут же ловила мой взгляд, и прибегала ко мне. Наблюдение было сорвано, а Уон Ян стояла рядом, выражая вопросительно ласковый взгляд "не нуждаешься ли ты в чем либо?".
"Ах Уон Ян, Уон Ян ты не даешь мне понаблюдать за тобой" промелькнула в моей голове мысль, которая вырвалась наружу и изобразила на моем лице улыбку.
Уон Ян улыбнулась, и мы вместе засмеялись.
В обед, как всегда пришел Витя, я у него спросил, какой у меня уровень гемоглобина? Он сходил и узнал у врача:
-Семьдесять пять – ответил он - доктор говорит, что у тебя белый глаз, потому что гемоглобина мало - объяснил мне Витя.
- Не глаз, а зрачок – пояснил я Вите плохо знавший русский язык.
- Да, да у тебя зрачок белый не красный, потому что гемоглобина мало. Доктор говорит, что тебе нужно много кушать мясной суп, чтобы много было.
- Ты принес суп?
- Нет. Я сейчас схожу и принесу – ответил Витя и ушел за супом.
25 ноября
Сегодня воскресение Уон Ян, как всегда рано утором помахав мне рукой, ушла домой, и мне теперь скучно. В реанимацию поступила одна бабушка, вокруг которой суетились врачи и медсестры, я не один, но мне все равно скучно. Я опять чувствую, что я никому не нужен и что я одинок. Почему когда рядом со мной Уон Ян я не чувствую себя одиноким? Почему меня не слышат другие хушэ и врачи ? Почему меня слышит Уон Ян с которой я общаюсь жестами и на ломанном английском? Наверное, потому что Уон Ян интересуется моими проблемами и готова жертвовать собой ради меня. Она любит меня и её любовь это не страсть. Страсть — это желание брать и получать, брать все больше и больше, потреблять, поглощать, брать без причины и смысла. А любовь — это желание и умение отдавать, все больше и больше, осмысленно и планомерно — для счастья любимого человека. И потому Уон Ян готова ради меня на жертвы.
Иногда я сравнивал Уон Ян с Анной, думая, чем же она отличается от Анны? Анна была немного застенчива и не уверена, напротив Уон Ян действовала более уверенно и без боязни. В отличии от Анны Уон Ян могла прямо и смело выразить свое отношение к мужчине, в частности ко мне, она могла прямо показать нравится ей мужчина или нет, эта конкретность в её действиях была ее отличительной чертой от Анны, и это мне нравилось в ней. Но в одном они были одинаковы, Анна и Уон Ян были очень скромны.
В обед пришел Витя и принес мне мясной суп, я спросил его, какой у меня уровень гемоглобина?
- Восемьдесят – ответил Витя.
- Ну, это же хорошо – я взглянул, на Витю ожидая ответа.
- Врач говорит, что нормально.
- Когда меня переведут на пятый этаж?
- Я говорил с врачом, он говорит, наверное завтра – Витя налил суп и положил его передо мной.
Я взял тарелку.
- Точно завтра? – спросил я, и взглянул на Витю. Витя был не уверен, он как и я просто надеялся, я несколько раз хлебнул супа и зажевал мясо, мне опять вспомнилось о том, что я заперт в этом беспросветном и одиноком помещении, вспомнилось мое рвение к солнечному свету. Ностальгия, по дому опять залезла ко мне в душу – ты знаешь Витя – произнес я сдавленным голосом – я так устал здесь лежать, у меня душа болит – кушать я уже не мог, волна душераздирающих чувств нахлынула на меня - я не хочу лежать здесь – произнес я, и слезы одна за другой, покатились по моим щекам. Я отдал тарелку недоеденного супа Вите и прикрыл глаза руками.
- Бакыт не плачь – Витя подошел ко мне и обнял мою голову - все будет хорошо.
Витя успокоил меня, и мне стало немного лучше, он попросил доесть меня суп и я его съел. Витя еще немного посидел со мною, развлекая меня разговорами, чтобы я не скучал, но когда я утомился и уснул, он ушел.
Был вечер, когда я проснулся, двое хуш и женщина врач возились возле бабушки, которую привезли утром. Мне опять стало скучно, ноющая душевная боль опять дала о себе знать. Видя мой поникший взгляд, женщина врач подошла ко мне и спросила на китайском:
- Вам что-нибудь, нужно?
- Нет – отрицательно покачал я головой.
Через несколько минут она еще раз подошла и спросила меня уже не английском:
- That do you want to eat? (что вы хотите есть?)
- No thank you (нет спасибо) – ответил я.
- Бакыт – опять обратилась она ко мне - from what country are you? (откуда вы приехали?)
Я улыбнулся:
- I am from Kazakhstan (я из казахстана) .
Женщина врач видя мое состояние, всячески пыталась разогнать мою тоску, она все время подходила ко мне и что то говорила:
- you and I were born in the same year (мы с вами родились в одном и том же году) – сообщила она мне.
- what? what? (что ? что?) – спросил я ее.
- you and I (вы и я) – объясняла она, показывая рукой - were born in the same year (родились в одном и том же году) – медленно произнесла она - in the same year ( в одном и том же году).
- Да! – я был удивлен, узнав об этом, только теперь я понял, что она говорила.
Женщина врач вышла и вернувшись через несколько минут сообщила мне:
- Бакыт came to you ( к вам пришли) – её лицо было загадочным: там за ширмой кто то стоял.
"Интересно кто бы это мог быть" подумал я. Женщина врач открыла ширму, и я увидел Уон Ян.
- Уон Ян – удивился я.
- Нихао – глаза Уон Ян светились от счастья, она пришла ради того, чтобы увидеть меня.
- Нихао – у меня на душе стало тепло, одиночество как рукой сняло.
Весь вечер Уон Ян ухаживала за мной: принесла мне поесть, готовила чай, угощала мандаринами. Под конец она начала меня учить китайским словам:
- Туа-э – произнесла Уон Ян слово "нога" указывая на мою ногу.
- Туа-э – повторил я за ней.
- Да-туэ (бедро) – показала Уон Ян на бедро.
- Да-туэ – повторил я за ней.
- Сияу-туэ – Уон Ян показала на голень.
- Сияу-туэ.
Уон Ян показывала мне части тела и я повторял за ней, иногда произносил с ошибками и тогда мне приходилось повторять заново "тиа-ау (стопа), сига(колено), шоуд-жэ (пальцы), шау-си (ладонь), шоу-пэй (наружная поверхность ладони), мей-ма (брови), ян-мау (ресницы), ян-тиен (глаза), бизi (нос), тсуа-эй (губы), ар-дуэ (уши), тауф-ва (волосы)".
Женщина врач и другие хушэ сидели рядом, они с интересом наблюдали, как Уон Ян учит меня китайскому. Когда я кончил повторять слова, я оглянулся на них, нам стало смешно, и мы все засмеялись.
Повторяя эти слова за Уон Ян я немного утомился Уон Ян поняла это и отлучилась на некоторое время, чтобы я отдохнул, она вместе с другими хушэ ушла в комнату медперсонала, где через большое окно поглядывала за мной, я видел, как они там шушукались. У них там шел оживленный разговор, вдруг лицо Уон Ян стало каким то озабоченным я не придал этому значение. Через некоторое время Уон Ян вышла оттуда, я лежал, как ни в чем не бывало, и ни о чем не подозревал. Уон Ян старалась держать улыбку.
- Do you like Sedan? (Вам нравится Сёдан?) – спросила она меня.
- What? (Что?) – я не понял, с чего это она вдруг спросила меня об этом, причем здесь Сёдан?
- Do you like Sedan? (Вам нравится Сёдан?) – улыбаясь, повторила Уон Ян.
- No (нет) – ответил я и задумался.
Уон Ян кажется, была удовлетворена своим любопытством, но зато я не понимал что это за вопрос и откуда он возник? Какое я имею отношение к Сёдан? Почему Уон Ян спрашивает меня об этом? Кто ей все это наговорил? На мысли приходили разные вещи, я вспомнил странные слова Вити "Сёдан сказала, чтобы ты больше не давал ей такую открытку". Помню, как тогда я недоумевал, над этими словами, и думал "при чем тут я ведь открытку дал Витя?" и сославшись на плохое знание русского языка Вити, я промолчал думая, что он просто путает слова. Но сейчас настало время все выяснить и узнать. Я позвонил Вите и спросил его "Почему Уон Ян спросила меня о Сёдан?"
- Бакыт я не знаю, подожди меня я сейчас приду – ответил Витя и положил трубку.
Было десять часов вечера, когда пришел Витя, он даже не пришел, а прибежал, прибежал в тапочках, накинув поверх пижамы свою зимнюю куртку, он даже не успел одеть носки:
- Что случилось Бакыт? Я только ложился спать, смотри на меня – он показал на свой вид - и ты мне звонишь. Я думал, что то случилось.
Вите стало неудобно перед всем медперсоналом за свой внешний вид, и он начал оправдываться перед ними ссылаясь на мой звонок.
- Да нет, ничего не случилось Витя – успокоил я его – ты мне объясни, почему Уон Ян спрашивает меня "Нравится ли тебе Сёдан?"
Витя недоумевающе посмотрел на меня из под своих очков, затем на Уон Ян вокруг меня опять собрались те же самые лица, им был интересен наш разговор, хоть они и не понимали русского языка они догадывались о чем разговор.
- Об этом знают все хушэ, они много говорят об этом – произнес он.
- Знают о чем? – я не понимал Витю.
Витя взглянул на меня недоумевающим взглядом.
- Бакыт – произнес он, как будто я специально ничего не понимал – ты, что забыл, как написал Сёдан?
Витя произнес имя этой голубоглазой китаянки, и интерес окружающих нас хушэ возрос ещё сильнее.
- Но я же написал это для тебя?
- Почему для меня? – Витя был удивлен.
- Я же написал это для тебя, потому что Сёдан нравилась тебе.
- А я думал Сёдан нравится тебе.
Я вспомнил как Витя что то дописывал в пригласительную открытку после того, как Марк перевел мой текст на китайский язык.
- Слушай, а что ты там дописывал на открытке? – спросил я его, но Витя не понял вопроса – ну после того как Марк написал на открытке, ты же тоже там что то писал.
- Я там написал твое имя.
- Чтооо? Ты написал мое имя и отдал его Сёдан?
- Я думал Сёдан нравится тебе- Витя не знал что и ответить.
- Вот это дааа! – я был поражен – ты отдал ей эту открытку и сказал, что это от Бакыта?
- Да.
- Ну, ты даешь Витя – произнес я, и засмеялся – зачем мне нужна Сёдан ? У нее же есть муж, да еще и ребенок.
Витя оглянулся на хушэ и тоже засмеялся, хушэ ожидали от него объяснений.
Уон Ян с интересом наблюдала за нашим разговором, ей, как и всем не терпелось узнать.
- Хрошо что Уон Ян меня об этом спросила, а то я бы так и не узнал.
Весь медперсонал был заинтригован нашим разговором и тогда Витя объяснил им о случившемся, им все стало смешно.
-Слушай Витя, а Сёдан наверное обиделась да?
- Да конечно.
- Иди теперь и объясни ей, что вышла ошибка.
- Как я объясню - Витя смеялся.
В самом деле, как бы Витя объяснил замужней женщине, о том, что она понравилась вначале Вите, а потом по ошибке "мне"?
- Ну ты даешь Витя – я смеялся – теперь и за тебя Сёдан обиделась на меня.
Было уже поздно, но Витя не торопился уходить, он рассказывал смешные истории и одним глазом поглядывал на рослую и пухленькую хушэ, я понял, что она понравилась ему " ах Витя, Витя, теперь я не буду предлагать тебе давать открытки, а то еще все подумают, что я влюбился в эту пухленькую хушэ".
Конечно, эпицентром всего отделения реанимации был я, так как всех интересовало мое отношение к Уон Ян. Женщина врач, сидевшая рядом, что то спросила у Вити, и Витя перевел мне её вопрос:
- Дайфу (врач) спрашивает " у тебя жена есть?".
- Нет.
Узнав, что я не женат, сидевшие вокруг хушэ вдруг оживленно о чем то заговорили, потом они, что то спросили у Вити, и он перевел мне их вопрос.
- Хушэ спрашивают "у тебя куния есть (девушка)?".
Мне стало смешно, и я засмеялся и ответил "нет". Тогда женщина врач через Витю спросила меня, люблю ли я Уон Ян? Я замялся, мне стало так неудобно, я даже не знал, что сказать и как ответить? Но взоры всего медперсонала были устремлены на меня и ждали ответа.
- Ты любишь Уон Ян? – еще раз повторил Витя вопрос.
Я не понимал одного, неужели в китае принято прямо спрашивать об этом "любишь ты её или нет?". Помню, как Витя прямо спросил об этом Анну "любишь Бакытжана или нет?" и я тогда удивлялся, как можно прямо спрашивать об этом в присутствии противоположного субъекта? Теперь вот опять такая же ситуация. Я даже не знал, как отшутиться, да и шутки были здесь неуместны.
- Да люблю – медленно ответил я.
И все заулыбались, особенно Уон Ян. Разве мог я сказать, что не люблю Уон Ян? Ведь я был для неё источником её вдохновения, и радости ради чего она готова была пожертвовать собой. Как я мог сказать, что не люблю её?
Смена женщины врача заканчивалась и она попрощавшись с нами ушла, на ее место заступил очкастый врач "опять очкастый врач" подумал я, только этот очкастый врач был ростом выше того очкастого врача из Урумчи. Немного погодя Витя тоже попрощался и ушел в гостиницу, после него, помахав мне рукой и пожелав спокойной ночи на английском, ушла Уон Ян.
Почувствовав утомление, я закрыл глаза и провалился в сон. Поздно ночью, сквозь сон, непонятно откуда я услышал голоса. Вначале я подумал, что это сон, но голоса продолжали шептаться, и мне пришлось проснуться. Эти голоса не давали мне спать, они доносились из соседней кровати, отгороженной от меня ширмой, обычно если реанимационная кровать в отделении пустовала и за отсутствия больного, то на них могли переночевать хушэ. Таким образом, хушэ расположились на кровати и своим шёпотом не давали мне спать. Иногда голоса их умолкали, раздавался стон потом смех потом опять голоса, я не понимал, о чем это там хушэ разговаривают? Уже под утро я увидел, как с кровати поднялась та самая пухленькая хушэ на которую не равнодушно поглядывал Витя, а после нее с кровати поднялся очкастый врач и пошел на свое рабочее место. Мне стало понятно, что они не очень то и добродетельно провели вместе ночь. Странно, но у меня появилась мысленная картина того, как тот другой очкастый врач своими фалангами загребает миниатюрные груди мое фарфоровой куколки, как он тискает её в своих объятиях. Эта картина выскочила из закоулков моего тёмного, как лес подсознания, чтобы вызвать у меня приступы ревности, но я был свободен от ревности, я лишь рассмеялся этой мысленной картине, как она безрезультатно пытается вонзить в меня свой нож "Осторожно не поранься" мысленно ответил я этой картине и еще раз рассмеялся. Появились мысли о Вите "Ах Витя, Витя мне кажется, безнадежно ты влюбился в эту пухленькую хушэ".
26 ноября
Сегодня понедельник с утра был обход врачей, если это можно назвать обходом, приходили главный врач Хэйлунцзянского Китайско Германского Ортопедического Госпиталя доктор Ван Джуинг и заведующий реанимации Яо Гуочен. Поначалу мне казалось лицо доктора Вана было серьезным и озабоченным в разговоре с доктором Яо, меня это пугало, я боялся, что он хочет оставить меня здесь в реанимации еще на несколько дней, но он посмотрел на меня и его строгое лицо преобразовалось в улыбку и я услышал непонятные мне китайские фразы, отчего, доктор Яо еще сильней улыбнулся и перевел мне его слова с большим акцентом:
- Все ты можешь идти назад.
Сообщение о том, что я могу возвратиться к себе в палату, сильно обрадовало меня, я тут же позвонил Вите и сообщил ему, что меня переводят в мое отделение на пятый этаж "Я сейчас приду" сказал он. Ко мне подошли хушэ и начали аккуратно срывать с меня датчики и собирать мои вещи. Интересно, сегодня, почему то среди них не было Уон Ян. Витя появился почти мгновенно, мы с ним немного переговорили, и я спросил его.
- Почему нет сегодня Уон Ян?
- Она сегодня не работает.
Витя потянул мою кровать, которая была на колесах, и выкатил меня в коридор. У меня было какое то новое ощущение радости. Витя нажал на кнопку вызова лифта, через минуту мы въехали в широко распахнутую дверь лифта, Витя нажал на кнопку и лифт плавно опустился. На первом этаже Витя подкатил мою кровать к рентген кабинету, оттуда вышел доктор Ван и его молодой ученик. Доктор Ван указал Вите рукой, и Витя вкатил меня в кабинет. Здесь сделали рентгеновский снимок моей ноги, доктор Ван и его ученик внимательно осмотрели снимок, и дали его мне, я посмотрел на снимок и увидел, что на месте снятого эндопротеза стоит нечто подобное суставной головке, это был тот самый костный цемент, который доктор Ван временно поставил вместо эндопротеза.
Мы поднялись на пятый этаж, тот самый этаж, где была моя палата, всюду суетливо бегали хушэ, они приветливо улыбались мне со словами "Нихао", голубоглазой Сёдан среди них не было, что было для меня облегчением, мне бы не хотелось иметь с нею встречу и испытать то самое гнетущее чувство неудобства.
Вот я въехал в свою палату, где меня одиноко ждала моя кровать, я перешел на неё.
Подошла хушэ Гао Вэй Вэй, очень прекрасная женщина, глядя в её глаза очень легко можно понять, что она заботливая мать, верная жена, хороший друг, в общении с нею всегда чувствуется её мягкость и сердечная доброта. В разговоре с Гао Вэй Вэй всегда невольно чувствуешь, какое то родство с нею, будто общаешься со своей сестрой, а не просто с прекрасной и красивой женщиной готовой пленить тебя своим обаянием, пленить мужчин своим обаянием в корыстных целях это удел злых женщин, но отнюдь не добрых.
- О! Гао Вэй Вэй – произнес я, радуясь её приходу, после стольких дней моего отсутствия – Нихао.
Она кивком головы ответила на мое приветствие.
- Как дела?- спросил я у неё.
Витя перевел ей мой вопрос, и тогда она мягко со свойственной ей заботливостью ответила на китайском "хорошо", затем она мягко пережала мне руку жгутом и также мягко ввела в мою вену иглу от капельницы, что я даже ничего не почувствовал.
Витя рассказал ей как обстоят мои дела, Гао Вэй Вэй внимательно выслушала Витю и посмотрев на меня спросила, а Витя перевел:
- Она спрашивает "Тебе еще что-нибудь нужно?".
- Да нужно – я попросил через Витю, чтобы в палату поставили еще одну кровать для Вити, чтобы он не стоял, когда будет приходить ко мне, а мог даже лежать на ней и попросил принести мне еще одну подушку.
Гао Вэй Вэй кивнула головой и вышла, через минуты пять в палату вошли две хушэ они прикатили кровать, а за ними вошла Гао Вэй Вэй с подушкой на руках.
Я удобно расположился на своей кровати, взглянул в окно, наконец то я увидел этот дневной свет, хоть солнца и не было, но все же этот дневной пасмурный свет был лучше, чем беспросветное и замкнутое пространство реанимации. Глядя на улицу покрытую снегом я дышал и радовался, мне было так хорошо, мне даже позволили встать вместе с капельницей и пройти в уборную. В уборной на полу я увидел вынутый с моего колена эндопротез и рядом лежащий окровавленный пакет с кусками моей плоти, который доктор Ван вырезал из моего колена, как ненужную и инфицированную ткань.
Попозже в палату пришел доктор Ван со своим учеником, он снял с моей ноги все повязки и начал ощупывать моё колено, ему не нравилась вздутость моего колена, он поговорил со своим учеником, после чего тот прикатил на столике медицинские инструменты с антисептическими растворами. Доктор Ван одел стерильные резиновые перчатки, обработал мою рану смоченным тампоном, взял в руки десятиграммовый шприц и ввел его в мое колено, это была пункция, он вводил и выводил шприц несколько раз, чтобы найти эту собравшуюся кровь в моем колене, я сидел, как на иголках эта процедура была для меня настолько неприятна, насколько необходима, но к моему счастью доктор Ван проделал её безболезненно, чему я был очень рад, он высосал с этим шприцом, где то пять миллилитров крови и вынул иглу. Он ощупал мое колено, его еще что то не устраивало, что пугало меня, но он не стал мучать меня, он дал поручение своему ученику снова перевязать мою рану, что тот не замедлил сделать.
Вечером мне стало плохо, поднялся жар, доктор Ван немедленно распорядился, чтобы мне сделали уколы и поставили еще раз капельницы, меня клонило ко сну, и я уснул. Я был весь в поту, когда проснулся, рядом сидела девушка с короткой прической, с почти юношеским и невинным лицом, широко раскрытые глаза с каким то нежным оттенком печали смотрели, куда то вдаль от меня, она взглянула на меня и на ее лице появилась мимическое изображение вопроса "Как вы себя чувствуете? Не нужно ли что- нибудь?". Это была Уон Ян.
- Уон Ян – произнес я, я был так рад её видеть – нихао.
Уон Ян обрадовалась моему пробуждению, она взяла в руки полотенце и спросила меня на китайском, потом на английском, из которого я понял, что она хочет вытереть пот с моего лица, я кивком головы дал ей согласие. Уон Ян с присущей ей заботливостью намочила полотенце в теплой воде, и опять как в первый раз испытывая бездну блаженства в порыве страсти, благоговейно и трепетно вытерла мое лицо влажным полотенцем. Я не мог запретить ей любить меня. Возможно в этом огромном мире для кого то я был просто никем, а для Уон Ян я был целым миром, и она любила этот мир.
Немного погодя Уон Ян напоила меня чаем, мне стало немного легче, потом пришел Витя, и они оба сидели, рядом развлекая меня разговорами. Чувствуя усталость, я начал засыпать и тогда Уон Ян пожелала мне спокойной ночи, она попрощалась со мной, сказав, что придет еще завтра.
27 ноября
С раннего утра был обход врачей, их было много, доктор Ван снял с колена все обматывающие повязки и ощупал мою ногу, его, что то не устраивало. Коллеги доктора Вана тоже на ощупь осмотрели мое колено, и у них завязался диалог. После обхода вошла хушэ и поставила мне капельницу. Я посмотрел в окно, день обещал быть солнечным, в душе заиграли радужные краски, солнце вот-вот проглядывало из под туч, но мое свидание с солнцем длилось не больше часа, оно укатилось по часовой стрелке за мое здание, и моя сторона осталась на теневой стороне. День стал серым и мрачным, опять стало тоскливо и невыносимо. К одиннадцати часам утра пришел Витя с бидоном в руке, он принес мне суп "На улице холодно" сжимаясь от холода, сказал он. После обеда Витя ушел в гостиницу, и мне пришлось одному наедине со своей тоской смотреть телевизор, в основном я смотрел канал "CCTV 3" там шли концерты и различные развлекательные программы и все на китайском языке, хоть я и не понимал китайского, но телевизор был моим единственным средством борьбы с тоской.
Уон Ян пришла вечером, она светилась улыбкой, и мне стало радостно, тоска моя, куда- то, трусливо улетучилось и на душе стало легко. Я так ждал её, потому что мое одиночество могла скрасить только она.
- Уон Ян – произнес я – нихао
- Нихао – улышал я, её тоненький, как струйка воды голосочек.
Она светилась радостью. "Удивительно" думал я "Какой же силой обладает Уон Ян, чтобы вот так вот внести краски в мою серую жизнь и разогнать это угнетающее уныние?"
Немного посидев на кровати и зрительно пообщавшись со мною Уон Ян принялась
